Евгений Владимирович Панов

Техник-ас

© Евгений Панов, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Пролог

Градусник, на котором я кое-как сфокусировал взгляд, ожидаемо не обрадовал. Температура не только не спадала, а наоборот, поднялась до 40,3 градусов, хотя я и проглотил полчаса назад горсть таблеток. Проклятая ковидла всё же достала меня, несмотря на вакцинацию. А как нам из всех утюгов трещали, что, мол, уколись и спи спокойно. Ага, спи спокойно, дорогой товарищ. Мы тебя никогда-никогда не забудем. Вот фиг его знает: может, если бы не укололся, то и не заболел бы? Хотя тут можно гадать, как на кофейной гуще.

Звонок в скорую тоже успокоения не принёс. Все машины на вызовах, и когда хоть одна освободится, то сразу приедут, а пока ждите. Короче, как только, так сразу.

Собравшись с силами, с трудом доковылял до входной двери и повернул защёлку замка. Теперь дверь смогут открыть снаружи, если у меня не будет сил встать. Плохо всё же жить одному. Как говорится, и кружку воды подать некому. Жена уехала на дачу, а дети давно уже поразъехались кто куда. Нет, супруга порывалась вернуться, но я категорически запретил: ещё тоже заразится. На даче сейчас куда как безопаснее в этом плане. Я бы и сам с ней уехал, да дела заставили остаться в городе.

Фух! Вроде и прошёл туда-сюда несколько шагов, а сил уже нет, сердце бешено колотится в груди, и голова кружится. Похоже, отлетался ты, Илья Александрович Силаев, пятидесяти восьми лет от роду, подполковник запаса, военный лётчик, неоднократный призёр российских и международных соревнований по высшему пилотажу, а также любящий муж и отец двух дочерей и сына.

Нет, надо прилечь и постараться уснуть. Сон – лучшее лекарство. Когда врачи на скорой приедут и позвонят в дверной звонок, то всяко их услышу, а уж зайдут они и сами.

Я уснул, и мне снился странный сон, будто бы я – это не я. Вернее, не совсем я. Вернее, даже не только я, но и кто-то другой. В общем, сплошной бред, наверное, вызванный высокой температурой. Но очень уж реалистичный бред. Я знал наверняка, что я пятидесятивосьмилетний военный пенсионер Илья Александрович Силаев, и одновременно я был двадцатидвухлетним авиатехником Ильёй Андреевичем Копьёвым, буквально полгода назад призванным в армию.

Вся жизнь молодого парня пронеслась у меня перед глазами. Детский дом на окраине Саратова, работа на заводе, учёба в ФЗУ [1] , аэроклуб, в котором он не только с удовольствием учился летать на биплане У-2, но и любил копаться в моторах, повестка в военкомат, где он упросил военкома направить его на службу в ВВС. И вот не успел он после краткосрочных курсов авиатехников приехать в полк, как началась война, которая идёт уже целых десять дней.

Так, просматривая воспоминания своего тёзки, я вдруг ощутил, что моё сознание всё больше и больше погружается в личность Копьёва. Не самое приятное ощущение, и поэтому я сделал попытку вырваться из этой трясины чужой памяти. Однако ничего не получалось. Собрав все свои силы, я рванул, как мне показалось, вверх, и вдруг всё вокруг меня будто бы просочилось друг в друга и закружилось в цветном хороводе, перемешиваясь и создавая новую личность, обладающую памятью и опытом обеих личностей-доноров.

Глава 1

Огненный рассвет. Первый бой

Меня довольно ощутимо тряхнуло. При этом тело я не ощущал от слова «совсем». Это что же, меня парализовало, что ли? Вновь тряхнуло, и тут же ещё раз, но уже сильнее. Похоже, что скорая всё же добралась до меня, и теперь меня везут в больницу, а машину немилосердно подбрасывает на колдобинах. Да и водитель тоже, блин, молодец. Не на лесовозе же дрова везёт, мог бы и объехать ямы или переезжать их поаккуратнее.

Вновь тряхнуло. Странно, что я не слышу звуков. Вернее, слышу, но как-то словно сквозь вату. Гром какой-то. Хотя какой гром может быть в марте месяце? Да и странный этот гром. Не раскатистый во всю ширь небосвода, а резкий и хлёсткий, словно… Взрыв?!

От пронзившей меня мысли я вздрогнул и в тот же миг ощутил своё тело. Из ушей тоже словно вынули затычки, и звуки заполнили сознание. Взрывы, рёв авиамоторов (уж этот звук я ни с каким другим не спутаю), треск пулемётных очередей. Ё-моё! Да что тут вообще происходит-то?! И почему я полузасыпан землёй?

Попытался пошевелиться, и это у меня получилось. Наконец-то смог протереть глаза и открыть их. И первое, что я увидел, были руки. Грязные, в земле и… не мои, хотя я и ощущал их своими. И тут меня пронзила мысль, что тот сон-бред был не таким уж и бредом. Получается, я умер и моё сознание слилось с сознанием этого паренька из прошлого, который, очевидно, тоже умер, погибнув под этой бомбёжкой (а ничем иным происходящее вокруг быть не могло). И почему-то эта мысль не вызвала у меня никакого отторжения. Видимо, влияние сознания Копьёва было достаточно сильно, и это позволило принять окружающую меня действительность.

Из ямы, в которой меня засыпало близким взрывом бомбы, я, хоть и с трудом, но всё же выбрался. Моему взору предстала картина полного разгрома. Повсюду дым, несколько горящих самолётов, в которых я узнал И-16, чуть в стороне – торчащие в разные стороны брёвна от разрушенной прямым попаданием авиабомбы землянки. И бегущая прямо по взлётному полю к лежащему рядом с перевёрнутой зениткой расчёту молодая девчонка в белом халате.

Откуда-то сверху-сзади сквозь нарастающий рёв авиационного двигателя раздалась длинная пулемётная очередь, и фонтанчики земли побежали наперерез бегущей. Вот их пути пересеклись, и из груди медсестры вырвались брызги крови. Девушка упала как срезанный цветок. И тут же надо мной пронёсся самолёт с крестами на крыльях. «Мессер».

– Лида! – вскрикнул я и тут же осёкся.

Откуда я знаю, как её зовут? Прислушавшись к себе, понял, что знаю. Это Лида Мишанова, наша медсестра. И похоже, Копьёв неровно дышал в её сторону.

Видимо, память хозяина этого тела постепенно раскрывается для меня, становясь моей собственной. И одновременно с осознанием этого меня буквально затопила необузданная ярость. Нужно было что-то делать, и я осмотрелся.

Совсем рядом под маскировочным навесом стоял истребитель Як-1. Перед самой войной их в полк прислали четыре штуки, остался один. Это был самолёт командира первой эскадрильи капитана Сысоева. Сам капитан сидел в кабине, неестественно откинувшись назад. Из виска у него текла кровь. Винт истребителя крутился на холостых оборотах, а значит, двигатель прогрет и машина готова к взлёту.

Решение пришло мгновенно. С разбега вскочил на крыло самолёта и попытался вытащить убитого капитана из кабины, но ничего не получилось.

– Ремни отстегни, раззява.

С другой стороны от кабины на крыло забрался полноватый дядька в таком же, как у меня, техническом комбинезоне. Старшина Федянин, подсказала память. Протиснувшись, отстегнул привязные ремни и ремни парашюта. Вдвоём мы вытащили тело пилота, и я тут же юркнул в кабину на его место. Пара секунд – и все ремни пристёгнуты.

– Куда, сопляк?! – перекрывая шум двигателя заорал старшина. – А ну брысь из машины!

– От винта! – проорал я в ответ и руками показал команду «убрать колодки».

Федянин на миг растерялся, но потом у него сработал рефлекс, и он выдернул из-под шасси колодки.

Даю оборотов двигателю и начинаю разбег почти поперёк полосы. По моим прикидкам, основанным на памяти Копьёва, для взлёта должно хватить. И вроде на пути воронок быть не должно. Во всяком случае, с крыла самолёта я их не видел. Ну, суки, молитесь. Сейчас я вам покажу, что такое русский ас!